Допинг уже довольно давно перестал быть атрибутом исключительно большого спорта. Многие из любителей, которые тренируются «для себя», даже без амбиций реализовать спортивную карьеру, прибегают к фармакологическим препаратам для того, чтобы улучшить свои результаты.
Наверное, самым популярным видом любительского спорта, который буквально стоит на фундаменте применения запрещенных препаратов, является бодибилдинг, а также отпочковавшийся от него фитнес. Основная причина в том, что зарабатывают тренеры и звезды фитнеса, «продавая товар лицом», точнее телом, и чем в лучшей форме они находятся, тем охотнее покупают их услуги любители фитнеса, надеясь получить секреты хорошей фигуры и крепкого здоровья. Многие из них через время узнают, в чем главный секрет, а некоторые даже приобщаются к применению. Тем более, что пропагандируется миф о том, что они не только безвредны, но и чуть ли не полезны.
Не только фанаты фитнеса прибегают к фармакологической поддержке. Любители, увлеченные соревновательными видами спорта, такими как триатлон, бег, кроссфит и др. также нередко считают, что с допингом их достижения будут лучше, а здоровье крепче. К сожалению, ситуация обратная. Тем более, что в отличие от большого спорта, применение запрещенных препаратов не контролирует армия врачей с совершенным диагностическим оборудованием.
Для того, чтобы ориентироваться в рисках применения основных препаратов, которые используют в качестве допинга, стоит обратиться к научным публикациям. Как и многие другие международные ассоциации профессиональных медицинских работников, «Endocrine Society» выпускает т.н. position statement (дословно «официальная позиция») или scientific statement («научная позиция») — документы, которые содержат обзоры последних исследований и научных работ, а также согласованное мнение экспертов.
В конце 2013-го года организация издала положение касательно побочных эффектов допинга с целью проинформировать как профессиональные круги, так и широкие слои общества о фактическом вреде этих препаратов. Полный текст в оригинале можно прочитать по ссылке, а мы познакомим вас с основными тезисами в кратком изложении.
Допингом называются лекарственные и иные средства, которые применяются для улучшения спортивных результатов (performance-enhancing drug (PED)).
Хотя в СМИ давно привлекли внимание к этой проблеме, до сих пор существуют два глобальных заблуждения:
допинг применяется лишь профессиональными спортсменами высокого уровня, есть возможность «правильно» принимать допинг, избегая вреда для здоровья.
В действительности подавляющее большинство употребляющих допинг состоит из любителей, желающих улучшить внешний вид, а не выступающих атлетов; и неблагоприятные эффекты приема чрезвычайно недооценены.
Допинговые препараты часто принимаются в супрафизиологических (превышающих норму) дозах, в сочетании друг с другом или иными веществами, например, традиционными наркотиками. Все это значительно повышает вероятность смертельного исхода или ряда различных расстройств, включая сердечно-сосудистые, психиатрические, метаболические, эндокринологические, неврологические, инфекционные, болезни печени, почек и скелетной мускулатуры.
Средства для повышения спортивных успехов применялись еще в Древней Греции (в виде растительных настоек, животных вытяжек и т.п.), задолго до выделения и синтеза тестостерона в 30-х годах ХХ века. Сегодня же в группу допинговых входит огромное количество разнообразных веществ искусственного и натурального происхождения; далее будут рассмотрены наиболее распространенные препараты.
Андрогенные анаболические стероиды
Андрогены – гормоны, обеспечивающие развитие и поддержание мужских половых признаков; основным андрогеном, который выделяется в организме мужчин, является тестостерон. Для спортивных целей фармацевтические компании пытаются разработать препараты, которые имеют анаболические эффекты (увеличение силы и размеров мышц) без андрогенных (например, повышенный рост волос на теле), однако большинство таких веществ имеют оба типа воздействия и потому называются андрогенными анаболическими стероидами (ААС).
Больше всего допинг-тесты показывают применение тестостерона, болденона, тренболона, станозолола, нандролона. Среди профессионалов чаще применяют в бодибилдинге, пауэрлифтинге, тяжелой атлетике, боксе и кикбоксинге.
Главные негативные эффекты:
- сердечно-сосудистые (дислипидемия, кардиомиопатия, инфаркт миокарда, инсульт и др.),
- нейропсихиатрические (мания, гипомания, депрессия, зависимость от приема ААС, агрессия и др.),
- нейроэндокринные (у мужчин – гипогенитализм после окончания приема).
Также с приемом ААС ассоциируется множество менее опасных, но неблагоприятных отклонений, например, угревая сыпь.
Гормон роста человека
Важный метаболический гормон, участвующий во многих процессах, включая протеиновый и липидный обмены. Применение среди профессиональных атлетов мало изучено, так как влияние на результаты в соревновательных видах спорта не выражено. Однако часто используется для набора мышечной массы и снижения жировых отложений.
Главные негативные эффекты:
- сердечно-сосудистые (кардиомиопатия, в меньшей степени – сердечная недостаточность, гипертензия),
- метаболические (диабет).
Также с приемом ГР связаны: повышенная потливость, огрубление кожи, ночной храп, синдром запястного канала, акромегалия (сопровождается расширением и утолщением кистей, стоп, черепа, особенно его лицевой части, и др), остеоартрит и повышенный риск развития рака.
Инсулин
Инсулин попадает в группу улучшающих результативность без особых оснований, обычно спортсмены и любители используют его из-за доступности и дешевизны. Прием инсулина после тренировок может способствовать восстановлению, так как он улучшает доставку глюкозы и аминокислот к скелетным мышцам. Инсулин увеличивает анаболизм, стимулируя белковый синтез. Также инсулин ускоряет липогенез, замедляя выброс свободных жировых кислот (мышечного топлива), что могло бы помочь в видах спорта со значительными аэробными нагрузками, но большой риск набрать лишний вес, включая жировую ткань, может ухудшить результат. Передозировка инсулином может вызывать потерю сознания, судороги, гипогликемическую кому, что может привести к смерти.
Стимуляторы эритропоэза (ESA)
Эритропоэз – естественный процесс образования эритроцитов в костном мозге, регулируемый гормоном эритропоэтином, который вырабатывается в почках. В группу стимуляторов входят рекомбинантный эритропоэтин и другие агенты, повышающие выработку красных кровяных телец и вязкость плазмы.
Они увеличивают МПК (максимальное потребление кислорода, VO2max) и используются в таких видах спорта, как бег на большие дистанции, велогонки, спортивная ходьба, лыжный кросс, биатлон, триатлон.
Главные негативные эффекты (с высокой вероятностью смертельного исхода):
- тромбоэмболические изменения (повышенный риск тромбоза), , повышенный риск сердечного приступа (инсульта),
- повышенный риск сердечно-сосудистых осложнений.
Эффекты взаимодействия
Помимо собственного негативного влияния на здоровье, допинг может быть опасен в комбинации с другими веществами, например, сочетание с опиатами и нестероидными противооспалительными препаратами позволяет тренироваться на чрезмерно высоком уровне интенсивности,что часто приводит спортсменов к травмам скелетной мускулатуры.
Еще одним сочетанием, вызывающим беспокойство, является воздействие ААС при повреждениях центральной нервной системы, таких как черепно- мозговые травмы, получаемые в некоторых видах спорта, и пост- травматических расстройствах. Этот вопрос пока мало изучен, но существует гипотеза, что андрогены могут причинять вред во время острой фазы ишемической болезни мозга.
Генный допинг
Применение нуклеотидных последовательностей и/или нормальных или генетически модифицированных клеток для повышения спортивных результатов пока не зафиксировано, но ожидается многими экспертами в ближайшем будущем.
Кандидатами для этого метода считаются многие гены, кодирующие такие биологически активные вещества, как: эритропоэтин, инсулиноподобный фактор роста (IGF-1), ГР, фоллистатин, миостатин, андрогенный рецептор, эндорфин, энцефалин и многие другие.
Негативными эффектами могут стать развитие аутоиммунных и онкологических заболеваний, а также еще непредполагаемые реакции организма на вмешательство в геном. Однако, благодаря сложности и дороговизне этих методов, генный допинг вряд ли сможет применяться массово и стать серьезной угрозой.
Составители обзора отмечают, что все еще проведено недостаточно исследований и собрано данных касательно:
- долгосрочных негативных эффектов приема допинга,
- достоверной и точной статистики частоты приема допинга среди не спортсменов,
- механизмов вредоносного воздействия допинга на здоровье,
- терапии при осложнениях после приема допинга, особенно после отмены ААС.
Также ученые говорят о затруднении изучения, так как проводить эксперименты с потенциально опасными препаратами на людях не этично.
Но и при всех упомянутых ограничениях существующий объем исследований (в Положении приводится список использованной литературы из 422 работ) показывает, что современное общество плохо представляет себе реальную угрозу допинга.
Во-первых, он распространен не столько среди профессионалов, сколько среди обычных посетителей фитнес-клубов. И если в соревновательном спорте атлеты вынуждены подвергать себя риску ради победы из-за сложившихся условий (необходимости повышать спортивный результат любой ценой), то любители принимают опасные для здоровья препараты только ради временного улучшения внешности.
Во-вторых, доступность самого допинга и ненаучной информации о нем создает иллюзию безвредных способов применения. Однако, как показывают многие исследования, использование допинга часто приводит к тяжелейшим нарушениям здоровья и смерти, как в относительно молодом возрасте, так и через много лет после окончания приема.
Почему допинг принимают многие, а попадается Россия?
Врач олимпийской сборной Финляндии, консультант Эстонского антидопингового агентства Сергей Илюков специально для Sports.ru комментирует очередной допинг-скандал с участием России. Скандал, которому, похоже, еще не было равных.
– Некоторые подробности для меня оказались неожиданными. Думаю, сейчас в The New York Times мы увидели неприглядную обложку – было бы интересно открыть книгу. Если есть такие жесткие утверждения, хочется взглянуть на доказательства.
Склонен подразумевать, что Григорий Михайлович Родченков, экс-глава антидопинговой лаборатории Москвы, имеет определенные вещдоки – переписки с чиновниками и так далее. Наверняка нам предстоит это увидеть. Если сказанное в материале соответствует действительности, то удивляет наглость… Не стал бы говорить «наглость со стороны России» – я не отождествляю эту историю со страной. Скорее, наглость со стороны причастных и ответственных личностей.
Это заговор?
– Заговор кого против кого? Хочется ответить дипломатично. Настолько абсурдное утверждение, что не сказать, что это глупость – неправильно.
Касательно официальной реакции со стороны России. Я бы провел параллель с Чернобылем. Когда произошла авария, то первое время масштабы сильно занижались, официальные источники отрицали серьезность. Реальный масштаб стал понятен, когда облако пошло на Скандинавию и об этом затрубили западные медиа.
Я не делаю никаких суждений, но к нынешней ситуации у меня аналогичное отношение.
Россия обманула всех на Олимпиаде в Сочи?
Почему мы не увидели доказательств?
– Я не думаю, что была цель подойти к интервью как к судебному разбирательству – это иной формат. Реакция в России защитная: а где ваши доказательства? Нормальная, отчасти эмоциональная реакция.
Не знаю, есть доказательства или нет. Хочется верить, что если Григорий Михайлович утверждает, то и имеет их. У меня нет оснований сомневаться в его словах.
Вспомните, как убирали руководство легкой атлетики: Балахничева, Маслакова, Чегина. Они ушли в меру скандальности ситуации, остались в России, не считаются изгоями внутри страны. Григорий Михайлович тоже мог пойти по этому пути: остаться в стране, сидеть молча и наслаждаться пенсией.
Григорий Родченков – сильный специалист?
– Мне не хочется выходить на личные оценки – я не знаю его в должной степени. Как профессионал он котируется высоко. Я бы сказал так: он профессионал международного, не российского, топ-уровня.
Среди обвиняемых – скелетонист Третьяков и бобслеист Зубков. Эффективен ли допинг в этих видах спорта?
– В этих видах спорта, несомненно, есть польза от анаболических стероидов. Это скоростно-силовые виды, где важно соотношение силы к весу тела. Чтобы разогнать боб, нужно обладать исключительными скоростно-силовыми качествами. С физиологической точки зрения, сомнений не возникает.
Предсезонка в этих видах подразумевает работу над развитием этих качеств. По ходу соревновательного сезона спортсмены, как правило, постепенно теряют физические кондиции. Естественно, в этих условиях от анаболических стероидов будет польза. Их эффективность можно сравнить с эффективностью от стероидов в тяжелой атлетике.
Если кто-то утверждает, что от стероидов нет пользы в бобслее или скелетоне, – то он просто не понимает предмет.
Применять допинг с алкоголем – что это вообще такое?
– Мне было бы беспредельно интересно обсудить этот способ с автором коктейля. Я бы назвал это «Коктейль Гриша».
Алкоголь имеет свойство временного повышения тестостерона – научно доказанный факт. Есть примеры, когда этот факт использовался при защите спортсменов. Обратите внимание на первую реакцию Флойда Лэндиса, когда он попался на тестостероне на «Тур де Франс»-2006.
Его первая защита на пресс-конференции – он утверждал, что накануне выпил пару пинт пива и как минимум четыре стопки виски. В судебных процессах на это всегда можно сослаться. Поэтому применение алкоголя можно рассматривать как попытку завуалировать прием экзогенных стероидов.
Учитывая способ применения (оральный), учитывая препараты и концентрацию, о которых говорится в статье, это выглядит достаточно смекалистым набором. Для меня с точки зрения антидопинга это вызывает искренний интерес. В этом есть своя изюминка.
Что меня удручает? Возьмем тот же хоккей. Да, в этом виде спорта важна функциональная подготовка, но это лишь один из множеств факторов, необходимых для успеха. Применение допинга в этом случае и итоговое 6-е место женской сборной говорит о том, что отсутствует база научно-методической подготовки. Есть смекалка мошенничать, но нет достаточной методической базы для подготовки и сопровождения команды. Это брешь в образовательной системе и подготовке кадров.
Мне не пришло бы в голову заниматься такой ерундой с женской командой по хоккею. Да, они временно поднимут свои физические кондиции, но риск подобной практики в соотношении к результату просто несуразен. Было бы гораздо целесообразнее готовиться честно при качественной научной базе, но для этого нужны компетентные кадры.
Что будет, если разрешить допинг?
– Больше смертей, ниже популярность. Допинг – опасная штука, особенно если она станет абсолютно неконтролируема. Почему упадет популярность? Часть стран просто откажется от участия, чтобы уберечь спортсменов по этическим соображениям. Допинг можно легко приравнять к наркотикам.
Если на международной арене принято бороться с допингом, найдутся люди, которым это не по вкусу. И они будут высказываться за разрешение допинга. Это многое говорит о самих ораторах.
Допинг применяют все, а попадаются только русские?
– Допинг – проблема не только России. Нынешняя ситуация, где особый акцент сделан на Россию, диспропорциональна. Есть страны, которые должны вызывать не меньшее внимание в этом вопросе.
Но диспропорциональность, увы, понятна. Внимание к России слишком подчеркнуто, все выглядит небеспристрастно. Но, учитывая политическую ситуацию, это объяснимо психологически.
Допинг применяют все? Конечно, нет. Это утверждение в пользу бедных, оправдание беспомощных. В той или иной степени проблема есть во многих странах. Но и без допинга абсолютно реально добиться высоких результатов.
Каковы шансы на участие сборной России на Олимпиаде-2016?
– Шансы легкоатлетов и так были под вопросом – сейчас ситуация станет еще более удручающей. Если мы говорим обо всей сборной, то вопрос еще не поднимался. Не исключаю, что поднимется.
Что сейчас делать спортивному руководству России?
– Делать нужно было 8-10 лет назад, когда решили поднимать престиж страны через спорт высших достижений. Надо было вкладываться не только в спортивные базы и инвентарь, но и в людей, научно-методическое обеспечение и образование. Это время потеряно.
Сейчас ситуация такова, что допинг – средство достижения успеха, и альтернативы ему нет. А качество экспертизы не соответствует тому уровню, который необходим на международной арене. Это брешь, которую не залатать за год-два.
Можно начать работать сейчас, но с этим тоже связаны большие проблемы. Кто этим будет заниматься? Ситуация напоминает выжженное поле. Отсутствуют надлежащие кадры. Под завесой «науки» в России много примитивного распила. По содержанию двух третьей официальных научных работ по-хорошему можно заводить уголовные дела.
Какие альтернативы? Фундамент следовало строить прежде. Вкладываться в кадры и их развитие у нас не очень принято. На этом и «распилом» особенно не заработаешь – как, например, на дорогостоящем оборудовании.
Теперь зашли в тупик – и огрызаемся. А что остается? Как это было с известным персонажем Сашей Бородачем: прошу понять и простить. И сразу следующая серия.
Фото: РИА Новости/Александр Вильф, Валерий Мельников; REUTERS/Michael Klimentyev/RIA Novosti/Kremlin
Допинг. Часто задаваемые вопросы
ТЕМА Евгения ДЗИЧКОВСКОГО
В последние два года российский спорт получил несколько весьма чувствительных ударов по репутации. Из-за проблем с допингом заработали дисквалификации сразу семь легкоатлеток, пять мастеров спортивной ходьбы, представители российской сборной по академической гребле, лыжники и ряд представителей других видов спорта. Прямо сейчас разворачиваются сразу несколько допинговых триллеров с участием наших атлетов. Что бы ни говорили сторонники взвешенного подхода, это много. И это неприятно.
Сергей Кущенко, Валентин Балахничев и другие спортивные функционеры уже высказывались на страницах «СЭ» о причинах, по которым российские спортсмены применяют допинг. По их мнению, корень зла — в больших деньгах, непродуманной системе оплаты, тренерском карьеризме и особенностях организации отечественного спорта, из-за которых спортсмен чувствует себя социально не защищенным. Помимо этого существуют еще политические и технологические аспекты борьбы с допингом. О них сегодня и пойдет речь в материале, оформленном в популярном нынче интернет-стиле Frequently asked questions (FAQ) — «Часто задаваемые вопросы».
Существует ли международное антироссийское антидопинговое лобби?
Не существует. Зато есть так называемое целевое тестирование, когда антидопинговые службы проверяют не всех подряд, а тех, кого надо проверять. Адресные меры всегда более эффективны, мотивы же могут быть самыми разными: проблемный вид спорта, любая подозрительная информация, медицинское предположение, банальный «стук». По ряду признаков выявляется, на кого и на что поставить капкан. Посыл такой: надо бы проверить. И проверяют.
Если в какой-то стране учащаются случаи применения допинга, сокрытия положительных проб, изъятия у допинг-офицеров анализов на таможне (в России подобные меры мотивируются борьбой за биобезопасность) — WADA и международные федерации вправе насторожиться. И запустить программы дополнительного внешнего контроля. Международное сообщество, по сути, помогает обеспечить такой стране нормальный антидопинговый контроль. Конечно, до этой обидной ситуации дело лучше не доводить.
Является ли Россия в настоящее время объектом применения специальных программ?
В отдельных видах спорта к России особое внимание, от этого никуда не деться, сами напросились. В биатлоне, легкой атлетике, гребле — в первую очередь. Здесь нас проверяют чуть больше, чем остальных. Правда, ненамного. Так, в прошлом году целевое тестирование россиян в легкой атлетике составило около 180 проб, американцев — примерно 140, китайцев — 130. Цифры вполне сопоставимы, несмотря на громкие случаи с нашей легкоатлетической женской семеркой, пятью ходоками и так далее.
Россию не считают империей допингового зла. При этом важно все-таки не испытывать бесконечно чужое терпение. Нарушения в одних и тех же видах спорта, неспособность навести порядок вредят взаимопониманию. Мы начинаем казаться в своем допинговом постоянстве либо недалекими, либо наглыми людьми.
Может ли WADA стать инструментом политического давления на Россию?
Исключено. Интересы входящих в WADA организаций и отдельных чиновников слишком разрозненны, чтобы организованно мстить кому-то и уж тем более выполнять чей-то заказ. Норвежцы, американцы, англичане, шведы и так далее в принципе не способны договориться и во всех видах спорта выступить единым строем против России. Если только мы сами их на это не спровоцируем.
Как часто по сравнению с зарубежными спортсменами россиян ловят на допинге?
В процентном соотношении — не чаще, чем в большинстве других крупных спортивных держав. Однако мнение о нас несколько хуже, чем о других. Это связано с нашим собственным отношением к данной проблеме. Любой опрос покажет, что в России виноватых спортсменов считают героями, противостоящими натиску чиновников, тренеров, медиков и прочих темных сил.
Дабы изменить ситуацию, WADA и РУСАДА занимаются специальными образовательными программами, с помощью которых у населения должна вырабатываться zero tolerance — нулевая терпимость к допингу. Следует вести работу с самими спортсменами, до сведения которых необходимо доводить простую мысль: если они попадутся, им никто руки не подаст, потому что допинг — это обман, жульничество и преступление. Нужная ориентировка общественного мнения в борьбе с допингом очень важна. В России ее пока нет: пресса вместо трезвой оценки ситуации искусственно раздувает скандалы, в обществе укоренилось сочувствие к проштрафившимся кумирам, дисквалификация считается вселенской несправедливостью.
Кто вправе проверять российских спортсменов на допинг?
Свои и чужие — РУСАДА и международные федерации. Делает это и WADA, но крайне редко. За пробами из-за границы приезжают специально подготовленные люди — допинг-офицеры, которые могут возникнуть в самых неожиданных местах. Несколько стран — например, Франция — запретили свободное хождение по своей территории зарубежных допинг-эмиссаров. Взамен французы предложили услуги около 600 своих собственных штатных и добровольных сборщиков допинговых проб. Им пошли навстречу, поскольку в стране действуют многолетние и эффективные антидопинговые программы.
В России забором проб занимаются 20 — 25 человек. Все они — наши соотечественники.
Какой процент проб в среднем оказывается положительным?
Французы ловят на допинге 4 — 5 процентов протестированных, россияне, американцы и китайцы — примерно по полтора процента.
Высокий процент положительных проб свидетельствует о более качественном контроле или о большей задопингованности национального спорта?
Если взять 100 проб в секции бального танца и в соседнем подвале, где тренируются бодибилдеры, результаты окажутся, мягко говоря, несовпадающими. Иными словами, все зависит от принципов контроля, которыми руководствуются национальные допинг-службы. Французы, скажем, предпочитают контролировать проблемные территории: велоспорт, бодибилдинг и т.п. Другие страны концентрируются на проверках выезжающих за границу команд — так они понимают заботу о национальном престиже. Третьи пытаются охватить и то, и другое. В итоге статистика результатов мало о чем говорит. «Ловцы» в разных странах работают не лучше и не хуже — они работают по-разному.
Какие «мощности» для борьбы с допингом существуют в России?
У нас есть чем ловить — в Москве действует передовая лаборатория. В ней работают около 40 хорошо подготовленных квалифицированных сотрудников. Оборудование лаборатории способно определить в пробах 10-миллиардные доли миллиграмма — это очень высокий показатель. В ее арсенале есть приборы стоимостью около миллиона долларов. Лаборатория делает спектрометрические, биохимические, изотопные исследования и другие виды современных антидопинговых анализов. В числе прочего у нас легко определяют пресловутый эритропоэтин.
Руководит московской лабораторией Григорий Родченков, пользующийся большим уважением в мировом антидопинговом сообществе. Его учреждение принимает допинг-пробы и отдает результаты анализов — ничем другим оно не занимается и не имеет права заниматься. Лаборатория работает не с фамилиями, а только с кодами, которые расшифровываются в РУСАДА, международных федерациях или WADA.
Как РУСАДА решает, кого контролировать?
Национальное агентство ведает забором проб, составляет графики контроля, руководствуясь при этом самыми разными соображениями. Например, РУСАДА вправе счесть, что в каком-то виде спорта существуют особые проблемы. Или что первый состав какой-нибудь сборной проверяется регулярно, а вот резервисты выпали из поля зрения. Или обратит внимание на подопечных какого-то одного тренера.
Казалось бы, при такой системе РУСАДА может умышленно обеспечить головную боль любому виду спорта. Однако это не так. В борьбе с допингом существует система сдержек и противовесов — хотя бы потому, что специальное подразделение, отвечающее за допингконтроль, существует и в недрах министерства спорта. Какой-либо неоправданный перегиб тут же вызовет ответную реакцию, вплоть до громкого скандала. Это модель своеобразной демократии, при которой план действий рождается на стыке интересов независимых друг от друга структур. Отношения между ними иногда натянутые, что также является свидетельством и следствием их независимости. Вместо круговой поруки — сотрудничество, иногда не беспроблемное.
Любопытно, что РУСАДА по роду своей основной деятельности не подчиняется никому, хотя финансируется министерством спорта. Процедурная зависимость, конечно, существует, однако это не выливается в прямые указания. В свою очередь, всемирное агентство тоже не может диктовать, кого и как надо проверять в России.
Что представляет собой WADA в структурном смысле?
Это не тайная масонская ложа, а довольно прозрачная организация с небольшим количеством сотрудников и скромным бюджетом. Полномочия WADA не потрясают воображение: никакого права вмешиваться в деятельность антидопинговых служб отдельных государств оно не имеет. Фактически Всемирное антидопинговое агентство — это группа технических экспертов, которая определяет общие правила игры — и только.
В каждой стране существует своя антидопинговая служба, которая по форме может значительно отличаться от подобных зарубежных организаций. В то же время имеется некий набор принципов, которому необходимо соответствовать всем участникам процесса. Он называется Кодекс WADA. Сами принципы могут быть жесткими и не очень. Скажем, список запрещенных средств и сроки дисквалификации едины для всех. Многое другое может творчески разниться.
WADA было основано в 1999 году. В 2007 году агентство возглавил австралийский юрист Джон Фейхи. До этого организацией правил ее основатель, харизматичный канадец Дик Паунд. Именно Паунд настоял на том, чтобы штаб-квартира WADA расположилась в Монреале. Вопрос переноса ее в Европу поднимается в настоящее время довольно часто, поскольку большинство стран, вносящих ежегодно в бюджет WADA максимальный взнос — 500 тысяч евро (в том числе и Россия), находится в Старом Свете.
Бюджет WADA не превышает нескольких десятков миллионов долларов. Он складывается из вышеупомянутых взносов и денег МОК. На эти средства WADA умудряется не только вести контроль, но и финансировать научные исследования. Например, по разработке методов обнаружения гормона роста, который является для спорта настоящей головной болью. Ведутся также работы по упреждению производителей допинга, как это было в случае с препаратом CERA, выпущенным швейцарской фармакологической фирмой. Когда он вышел на рынок, у WADA уже был метод его идентификации, что стало неприятной неожиданностью для итальянца Рикардо Рикко и группы других гонщиков, пойманных на «Тур де Франс». Еще до выпуска лекарства было очевидно, что CERA пойдет в спорт, и WADA успело подготовиться.
Во многих случаях разработка препаратов, теоретически способных стать допингом, и методов их обнаружения идет параллельными курсами. Фармакологи разрабатывают лекарственные средства, а WADA, зная, что это потенциальный допинг, предпринимает превентивные меры.
Аппарат WADA насчитывает не более 40 человек. Сборщики допинг-проб в это число не входят. В мире есть две независимые фирмы, чьи люди профессионально занимаются сбором проб в планетарном масштабе, — IDTM и ADC. Обе сертифицированы, именно им делают заказы международные федерации и WADA. Агенты собирают пробы на местах и развозят их по тем лабораториям, которые укажут заказчики.
Очень большую часть деятельности WADA составляют образовательные программы. Там считают: ловить спортсменов — мало, важнее их убеждать и просвещать.
Как устроена мировая сеть антидопинговых лабораторий?
Всего аккредитованных WADA лабораторий 34. Аккредитацию получить непросто, для этого нужно несколько лет доказывать WADA свою состоятельность. Список не фиксирован, несколько лабораторий все время стоят на листе ожидания. Они готовы занять места тех, кто вылетает из «высшей лиги», как это происходит сейчас, например, с турецкой и малайзийской лабораториями. По условиям договора, лаборатория должна заниматься борьбой с допингом только в интересах национальных агентств или международных федераций. Она не имеет права контролировать спортсменов, клубы или лиги по их просьбе.
Периодически WADA проверяет лаборатории, присылая им сложные зашифрованные пробы. Если анализ неверный, следует предупреждение. За второй прокол наступает лишение аккредитации. Задача WADA — поддерживать уровень, к которому сами лаборатории стремятся годами.
В одних странах это коммерческие учреждения, в других — государственные, в третьих — научные. В Лозанне, например, антидопинговая лаборатория — часть большой судебно-медицинской организации, то есть, по сути, относится к швейцарскому МВД. В России это государственная структура. В Англии лаборатория является частью большого учебного заведения. Главное условие WADA — правительственные гарантии на оплату как минимум полутора тысяч проб в год, остальное на усмотрение учредителей.
Любая уважающая себя страна хочет иметь современную аккредитованную антидопинговую лабораторию. В Германии и Испании их две. И в Англии было две, пока одна не увлеклась частными заказами от футбольных клубов, вследствие чего потеряла аккредитацию. Непрофильная деятельность категорически запрещена, лаборатория должна принимать заказы только от WADA, международных федераций и национального антидопингового агентства.
Существуют ли отличия в специализации лабораторий?
Небольшие. Скажем, когда речь идет об ЭПО, в первую очередь вспоминают о французской лаборатории Шатене-Малабри и о Лозанне. Это законодатели мод, их мнение очень авторитетно. Но это не значит, что ЭПО не будет пойман в любой другой аккредитованной лаборатории. Обязательно будет, причем со столь же высокой вероятностью.
Может ли руководство национального спорта самостоятельно проверить спортсменов и не выносить сор из избы?
Такое уже было пару десятков лет назад. В США частные проверки обернулись скрытием фактов положительных проб перед выездом спортсменов за рубеж. В конце концов член американского НОК по имени Уэйн Экзум, обидевшись на что-то или на кого-то, рассказал правду в печати. Разразился жуткий скандал, дело дошло до сенатских слушаний, а сам процесс в силу известной аналогии назвали «экзумацией».
Было и у нас нечто похожее. Спортсменов контролировали просто для того, чтобы быть в курсе и, если понадобится, не допустить огласки. В отличие от американцев до скандала дело у нас не дошло.
Сегодня подобное практически невозможно. РУСАДА зашифровывает пробы и отправляет их в лабораторию, а та, прежде чем отправить результат обратно, информирует о нем WADA, абсолютно не зная, кому эта проба принадлежит. В случае положительного анализа информация неминуемо окажется в центральной базе данных в Монреале. Возможность для подлога, взятки или телефонного права практически отсутствует. Кроме того, в цепочке слишком мало промежуточных звеньев, и в случае малейшей нестыковки подозрение падет на того, кто действительно виноват.
Мошенничество крайне затруднено даже в таких закрытых странах, как Китай, поскольку выстроенная WADA система проста и прозрачна. Кстати, известны случаи, когда китайцы ссаживали по 40 — 50 «грязных» спортсменов чуть ли не с самолета, перед самой отправкой на соревнования, хотя при их политической системе интерес в сокрытии громких скандалов должен быть, по логике вещей, весьма велик. В Китае уже понимают: престиж страны обеспечивается не тем, с какой тщательностью прячутся положительные пробы, а тем, с какой тщательностью эти случаи расследуются.
Часто ли происходят попытки обмануть антидопинговые службы?
В борьбе с допингом случаются всякие фокусы. Венгерские метатели на Играх в Афинах пять лет назад разработали невероятное устройство. В прямую кишку вставлялся контейнер с мочой, от него выводилась замаскированная трубка с кнопкой. В нужный момент человек имитировал сдачу пробы, нажимал кнопку, и в пробирку текла «чистая», заранее подготовленная моча. Вся эта жуть, однако, вскрылась: с адской конструкцией застукали дискобола Роберта Фазекаша. Молотобоец Адриан Аннуш стремительно покинул большой спорт и отказался от всех проверок, хотя были очень веские основания и его обвинить в подобном трюке. Естественно, все это стоило венграм отобранных со страшным позором золотых олимпийских медалей.
В некоторых случаях, утверждают знатоки, у тренеров и врачей имеются холодильники с «чистой» законсервированной мочой действующих спортсменов на случай ДНК-анализов. Все это заготовлено для подмены. Люди не хотят, чтобы их застукали на несовпадении молекулярного кода. В таком жульничестве, как ни странно, есть свои плюсы: если нарушители думают над тем, как бы не попасться, рано или поздно они придут к тому, что лучше вообще не нарушать.
Именно так пришло к этому большинство спортивных чиновников. Мало кто из них во всем мире, включая Россию, сделает сейчас выбор в пользу «химического» золота по сравнению с «чистым» четвертым или пятым местом. Потому что потом все это может быть больно, стыдно и небезопасно для карьеры.
А что в такой ситуации выберут спортсмены?
Несколько лет назад американцы опросили более пятисот профессиональных атлетов. Им предложили ответить на вопрос: если вам дадут лекарство, которое поможет выиграть Олимпийские игры, но через пять лет вы умрете, примете его?
Больше половины респондентов заявили, что готовы принять такой препарат. И это лишний раз доказывает: спорт — стихия отчаянных и иногда иррациональных людей, которым обязательно нужны контроль со стороны антидопинговых служб и плотная образовательная работа.
Кто платит за допинг-пробы и сколько они стоят?
Стандартный набор анализов, не включающий определение эритропоэтина, стоит от 150 до 200 евро. Сюда не входят также расходы на забор и транспортировку, речь идет только о самом лабораторном анализе. В России все пробы оплачивает государство, а в случае внешнего контроля это делают международные федерации или WADA.
В 2008 году в России было сделано 13 700 проб. В мире мы по этому показателю примерно шестые-седьмые. Американцы берут около 50 тысяч проб в год.
У Ирины Коржаненко, попавшейся на допинге в Афинах, не отбирают медаль потому, что боятся ее разоблачений?
Медаль Коржаненко давно превратилась в обычный кусок металла. Настоящее «золото» находится у кубинки Кумба, показавшей в древней Олимпии второй результат. Мировое спортивное сообщество предпочло в данном случае не скандалить, а просто наплевать и забыть.
Почему в ноябре наши биатлонисты, проверенные московской лабораторией, оказались «чистыми», а в декабре их пробы, взятые в шведском Остерсунде, были объявлены «грязными»?
Часто бывает так, что спортсмены просто не ожидают внесоревновательного контроля. Проверились внутри страны, выехали, расслабились. И получили сюрприз. Но есть и еще одно важное обстоятельство.
Во многих видах спорта существует так называемый гематологический паспорт спортсмена. Несколько раз в году у атлета берется кровь и анализируется на специальном аппарате, который рисует индивидуальный график. Он не указывает на допинг, но позволяет определить, делалось ли с кровью вообще что-нибудь в данный период. На графике вылезают «хвосты» и нехарактерные изменения. Если они есть, возникают подозрения. Контроль усиливается.
Из организма ЭПО уходит через двое суток, но его влияние на кровь остается заметным неделями, что неминуемо рождает вопросы. Иногда до такой степени конкретные, что становится почти ясно, что с человеком было и где его удобнее поймать.
В любом случае надо ждать официального решения Союза биатлонистов России. До его принятия спортсмены будут считаться не виновными, а временно отстраненными. Это абсолютно нормальная практика, потому что история знала немало случаев, когда по результатам тщательных расследований всплывали самые неожиданные подробности, в том числе и связанные с лабораторными результатами.
Если спортсмены действительно не принимали ничего умышленно, неужели они должны сомневаться в своих врачах?
Спортсмен уровня национальной сборной всегда обязан помнить о риске оказаться «грязным». Профессионал? Тогда побеспокойся — за тобой целая страна. Лозунг «я во всем верю своему врачу» устарел — не верь. В конце концов, всегда есть возможность перестраховаться, попросить разъяснения или пожаловаться.
Можно ли полностью скрыть применение допинга?
Теоретически — да. Существуют препараты, позволяющие замаскировать следы того же ЭПО. Вот только сами они тоже оставляют следы, которые теперь считаются допингом. Такие средства не помогают выигрывать, но относятся к маскирующим незаконную фармакологию и потому также строго запрещены.
Существует ли подпольная допинг-индустрия?
Дело обстоит настолько серьезно, что борьбой с допинговой индустрией — производством и транспортировкой черной фармакологии — занялся Интерпол, заключивший соглашение с WADA.
Несколько лет назад Госнаркоконтроль обнаружил и разгромил под Москвой незаконное производство допинга. В конце прошлого года на Урале были заведены уголовные дела в отношении нескольких распространителей анаболиков. Таможенники постоянно отслеживают пути поставки допинга из Китая.
В США Федеральное бюро расследований накрыло в прошлом году 65 подпольных лабораторий по производству запрещенных субстанций. И там уверены, что это только верхушка айсберга.
Отличается ли китайский ЭПО от европейского или американского?
Только ценой. Риск попасться на том и другом одинаковый, как и «эффективность». Вообще китайский ЭПО становится проблемой для Европы. В Португалии есть фирма, наводнившая Старый Свет китайским контрабандным дешевым эритропоэтином. Естественно, на него большой спрос, а локализовать канал поставки пока не удается.
Можно ли сказать, что современный высокотехнологичный допинг перестал быть вредным для здоровья?
Ни в коем случае — за все приходится платить. Тем более за искусственное завышение порога человеческих возможностей. Спорт — это постоянный режим на грани самоистязания, концентрация и высочайшая отдача. Если же человек тренируется вполсилы и добивается результатов с помощью допинга, он обманывает не столько судей или зрителей, сколько собственный организм, не готовый к таким подвигам. Попутно верой в укол и таблетку вытесняются азарт и кураж, что автоматически снижает ответственность, отучает терпеть.
Помимо этого химизированный спорт разрушает селекцию. Наверх начинают пробиваться не лучшие, а сильнее уколотые. Одновременно деградируют тренерские кадры, которым проще фармакологически взрастить таланты, чем найти их и воспитать.
Почему наши спортивные чиновники не уходят в отставку после допинговых скандалов в их видах спорта?
Если человек не чувствует вины, а его вновь избирают, зачем ему уходить, терять хлеб с маслом?
Прямой зависимости между допинговыми скандалами и служебным положением глав федераций, являющихся общественными организациями, в России нет. Связано это в первую очередь с особенностями финансирования российского спорта. Если федерацию спонсирует государство, то даже в случае скандала оно никуда не денется, а продолжит давать деньги.
А вот частные спонсоры от такой федерации неминуемо отвернутся, как шарахнулись они врассыпную от финнов-лыжников в 2001-м или от «Тур де Франс» в прошлом году. И вот тогда чиновник непременно ощутит на себе недовольство коллег и подчиненных. А пока материальной зависимости от чистоты его вида спорта у главы федерации по большому счету нет, кровно в борьбе с допингом чиновник не заинтересован.
Почему Ольге Пылевой не сообщили перед Турином-2006 о ее положительной пробе на карфедон, не являющийся допингом во внесоревновательный период, а дождавшись начала олимпийского турнира, еще раз обнаружили тот же препарат и дисквалифицировали?
Официальная версия президента IBU Андреса Бессеберга — были потеряны документы с расшифрованными кодами, подтверждающие, что карфедон обнаружен именно у Пылевой. Случай не считался допинговым, поэтому к пробе якобы отнеслись недостаточно ответственно. Конечно, чисто по-человечески кто-то из IBU мог найти спортсменку перед Играми и известить ее о возможных проблемах с карфедоном, но формально никто не обязан был этого делать. А вот когда анализ дал тот же результат после начала соревнований, Пылева испила горькую чашу до дна.
Почему был замят вопрос о роли допинг-офицеров в скандале с семью российскими легкоатлетками, обвиненными в несовпадении ДНК своих проб?
Из-за поверхностно проведенного расследования. Роль допинг-офицеров, без участия или халатности которых не могла состояться подмена проб, была опущена. Сознательно или нет — сейчас утверждать невозможно. Но на предстоящем суде от этого вопроса не уйти.
В чем отличие нового Кодекса WADA, вступившего в силу 1 января 2009 года, от предыдущего?
Принципиальных отличий нет. Глубже проработаны детали, видоизменены некоторые формулировки, документ лучше адаптирован к современным условиям. Он стал более гибким по части наказания виновных. В чем-то жестче, чем раньше, но одновременно с большими возможностями для спортсменов добиться смягчения санкций.
Что важнее в борьбе с допингом — построение «ловушек» или профилактика?
Слово «ловушка» перегружено отрицательной энергетикой. Допинг-контроль — достаточно спокойная, прагматичная и технологичная вещь. Эмоций и экспромтов в ней значительно меньше, чем принято считать.
В России существует закон, по которому распространители или производители допинга могут получить несколько лет тюрьмы. Но этого недостаточно. Нужна глубокая работа с обществом: если не оборвать в мозгах химическую традицию, никакие капканы и сети не помогут.
Очень важно понимать и то, что допинг и спорт влияют на имидж государства как ничто другое. Англичане не любят Аргентину за Фолклендскую войну меньше, чем за гол Марадоны, забитый в их ворота рукой 23 года назад. Репутация страны жуликов приобретается легко, а отмывается долго. И вовсе не факт, к примеру, что сегодня, после биатлонно-легкоатлетических «залетов», нам вновь дали бы право на Олимпиаду, как это было летом 2007-го.
Поэтому само общество должно сказать своим спортсменам: «Хватит! Не применяйте допинг, пожалуйста!»
Выделите ошибку в тексте
и нажмите ctrl + enter